Десять лет назад академик Российской Военно-Медицинской Академии имени Кирова Иван Гайворонский ознакомился с методикой бальзамирования анатомических препаратов Гюнтера фон Хаггенса. Наработки немецкого ученого тогда впечатлили Гайворонского. Но ему и в голову не могло придти, что анатомические препараты, вместо того, чтобы служить науке, станут экспонатами для шоу-выставок.
С тех пор, ученый старается не афишировать свою причастность к скандальной экспозиции доктора Хаггенса. И даже после получения государственной премии правительства РФ за научно-практическую разработку оригинального метода полимерного бальзамирования, считает его применение обоснованным лишь для образовательных и просветительных целей.
[content-aside id=”296″ text=”” target=”_self”][/content-aside]– Само слово «труп» приводит обывателей в ужас. Люди боятся мертвых и демонизируют тех, кто имеет с ними дело, – возмущается профессор Гайворонский, начальник кафедры нормальной анатомии Военно-Медицинской Академии имени Кирова, полковник медицинской службы. – Врач, занимающийся изготовлением анатомических препаратов изначально подозрителен правоохранительным органам. Любая просьба анатома передать ему некриминальный труп из патолого-анатомического отделения для изготовления учебных пособий, вызывает пристальное внимание у сотрудников милиции. Даже в законе о похоронном деле нет никаких указаний на то, что невостребованные тела могут быть предоставлены для практических занятий студентам медицинских вузов!
В итоге, сильнейший дефицит трупов: 900 студентов препарируют одно тело! А во времена Пирогова, кстати, студенту не выдавали диплом лекаря до тех пор, пока он собственноручно не анатомировал человека и не создал три сложных анатомических препарата!
Нет завещания, нет и бессмертия!
Отсутствие анатомической практики снижает профессиональный уровень будущих докторов. Некоторые из них на вопрос экзаменатора: «где находится желудок» умудряются ответить: «в грудной клетке». И все потому, что привыкли изучать анатомию человека по пластиковым пособиям, которые имеют мало общего с натуральным цветом, формой и консистенцией изучаемых органов.
[content-aside id=”284″ text=”” target=”_self”][/content-aside]- Анатомическая практика должна соответствовать требованиям эпохи высоких технологий, – уверен Гайворонский. – Совершенно недопустимо учиться на пособиях, устаревших, по меньшей мере, на две сотни лет, с использованием формалина, гликолей, фенола и других ядовитых и дурно пахнущих веществ. Анатомический препарат, заключенный в стеклянную банку с раствором, представляет собой скорее историческую, нежели практическую научную ценность. В банках фрагменты тел так сильно деформируются и теряют естественный цвет, что потом сложно судить, например, о том, какого размера должна быть здоровая коронарная артерия. И все бы ладно, но на основе искаженных данных, врачи пишут диссертации и пытаются лечить пациентов!
Российские анатомы неоднократно обращались в Государственную Думу с просьбой рассмотреть законопроект, разрешающий передачу трупов безродных в медицинские вузы, чтобы будущие доктора могли изучать анатомию на практических занятиях. Но всякий раз натыкались на непонимание государственных мужей. По мнению чиновников, разрешение на передачу невостребованных тел в руки студентов-медиков, неминуемо вызовет недовольство православной церкви. Ведь в православии считается так: если в момент воскрешения тело будет расчлененным, то никакого воскрешения может и не быть! А брать на себя ответственность за жизнь вечную чиновники не хотят.
– Пожалуй, единственной гарантированной возможностью передать свое тело после смерти для проведения анатомических опытов остается личная воля будущего покойного, – продолжает Иван Васильевич. – Но и здесь не все просто: во-первых, свое желание надо оформить юридически у нотариуса, во-вторых, поставить в известность социальную службу по месту прописки о своем нежелании быть захороненным, написав отказ о компенсации на похороны.
Естественно, далеко не все готовы пойти по инстанциям, чтобы официально зарегистрировать свое желание обессмертить себя в анатомических препаратах. Как правило, сил и терпения в оформлении необходимых документов хватает лишь бывшим работникам медицинских учреждений, которые знают не понаслышке, насколько трудно достать труп для практических занятий будущих докторов.
Жизнь после смерти
В надежде обрести жизнь вечную, больше 3 тысяч жителей Германии ежегодно завещают свои тела анатомическому музею доктора фон Хаггенса. В России количество людей, официально передающих свои тела науке, в сотни раз меньше! Одни на пороге смерти ударяются в веру и аннулируют завещание, другие начинают вымогать у докторов деньги, взамен на согласие быть анатомированным.
– Процедура завещания себя науке подразумевает абсолютное бескорыстие и отсутствие платы с чьей либо стороны, – улыбается профессор. – В зависимости от того, какими болезнями страдал наш подопечный при жизни, мы решаем, в каком виде его лучше увековечить. Чем больше аномалий у него было, тем интересней. Почерневшие легкие курильщика и плотная, цирротически-измененная печень алкоголика могут быть забальзамированы в качестве анатомических пособий для школьников. У человека, страдавшего любым онкологическим заболеванием, есть смысл препарировать именно этот орган и сохранить его, как учебное пособие для будущих поколений врачей. А больной с инсультом головного мозга обретет бессмертие в качестве пособия для изучения мозга. Вариантов – тысячи!
Научно-практическая разработка профессора Гайворонского «полимерное бальзамирование – инновационная технология изготовления и сохранения натуральных биологических объектов для образовательных и просветительских целей» помогает студентам-медикам собственными глазами увидеть, как выглядит та и иная болезнь изнутри. Правда, изучать анатомию по методу Гайворонского, пока, могут лишь студенты Военно-Медицинской Академии и медицинского факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета. В частности, Иван Гайворонский и его коллега Сурен Григорян, уже десять лет бальзамируют тела людей, завещавших себя науке, по особой технологии. Благодаря ей, трупы не меняют свой цвет, форму и консистенцию, не имеют специфического запаха гнилостного разложения, и не портятся под воздействием окружающей среды. Отчасти, данный метод бальзамирования схож с методом, разработанным профессором фон Хаггенсом, только еще более усовершенствованный, долговечный и экологически чистый.
– Я не делаю секрета из методики полимерного бальзамирования трупов. Как известно,человеческое тело в большом процентном соотношении состоит из воды и жира. При помощи специальных препаратов достаточно обезвожить трупный материал, а на место воды и жира впрыснуть полимеры – каучук и силикон, – рассказывает Гайворонский. – В среднем, на изготовление одного препарата уходит от одного до шести месяцев, в течение которых тело согревают в специальной ванне при 40 С, а потом охлаждают в морозильнике при минус 25 С. Пропитывание тел полимерами осуществляется в специальной камере, путем их погружения в охлажденную силиконовую композицию. При этом происходит бурное кипение высоколетучего промежуточного растворителя, на место которого в межклеточные пространства входит силиконовая смесь. На завершающем этапе с поверхности тела удаляют излишки силикона и помещают в термостат на 3-4 часа, до полной готовности экспоната.
Методика полимерного бальзамирования экономична, практична и долговечна. С еепомощью можно восстанавливать мумифицированные тела, в том числе иисторические.
– Тело Ленина запросто можно было бы отмыть от той дряни, которой его накачали и обработать полимерами. После этого, он мог бы лежать в мавзолее, хоть целую вечность, даже без саркофага и быть приятным наощупь! – не отрицает Гайворонский.
Закон о погребении несовершенен!
Князь Голицын, композитор и химик Бородин, математик Рубинштейн вполне осознанно отдали свои тела науке. Соответствующий документ они подписали на смертном одре, в присутствии нотариуса. Гайворонский не исключает, что пластификация когда-нибудь может войти в перечень ритуальных услуг, а пока анатомам приходится покупать дорогостоящие препараты для бальзамирования чуть ли не за свой счет. За десять лет существования полимерного бальзамирования, Гайворонскому и его коллегам так и не удалось найти людей, готовых вложить средства в производство анатомических препаратов, в том числе и для других вузов. Отсутствие вразумительных законов о погребении мешают поставить производство на коммерческую основу, хотя, по подсчетам специалистов, экономический эффект применения данной технологии может стать выгодным государству и в рамках государственной программы можно оснащать многочисленные подразделения медицинских вузов, средних учебных заведений, и, даже, биологические классы общеобразовательных школ.
– Чтобы осуществлять полимерное бальзамирование не только для обучения своих врачей, необходимо принятие закона на федеральном уровне, – считает Гайворонский. – Криминальные невостребованные трупы и трупы, требующие судебно-медицинского исследования в наших целях использовать незаконно. Поэтому для обеспечения учебного процесса в медицинских учреждениях могут быть использованы только опознанные трупы с прижизненно-известным диагнозом, поступившим из патолого-анатомических отделений.
Известно, что на Западе распространены также заказы на изготовление анатомических препаратов от частных лиц. Неоднократно с просьбой увековечить память своих близких обращались и к Гайворонскому. Например, петербургский врач обратился на кафедру с просьбой забальзамировать сердце и мозг своего покойного отца, молодая вдова, попросила профессора увековечить для нее руку и сердце любимого мужа. Обратившимся с такой просьбой отказали из-за отсутствия вразумительного закона о погребении.
– Принятие решения – завещать свое тело науке или нет, не стоит откладывать до смертного одра, потому что отпущенного Господом времени, на оформление необходимых бумаг, может и не хватить, – предупреждает Иван Васильевич.
Академик Тонков, президент Военно-Медицинской Академии с 1917 по 1925 годы, перед смертью написал: «не придавая значения условностям и не желая никого затруднять бесполезными процедурами в отношении моего тела, завещаю свой скелет Анатомическому музею Военно-Медицинской Академии, а мозг – институту по изучению мозга имени Бехтерева. Никаких похорон и церемоний с телом и его останками – устройством гробане совершать».
Волеизъявление Тонкова так и не было исполнено, потому что о его существовании вовремя не узнал нотариус. Конверт с завещанием академика был вскрыт спустя 42 года после его смерти!
