Создатель центра танатологии, доктор медицинских наук, профессор Евгений Степанович Мишин более чем за сорок лет работы судмедэкспертом собрал коллекцию смертей в различных ее проявлениях.
В его музее внутреннего пользования, хранителем которого он является, – несколько тысяч фрагментов человеческих тел, взятых с трупов, – от участков кожи, снятых фашистами в Бухенвальде, до найденных в болоте расчлененных тел и мумий. Одних убили, другие наложили на себя руки сами, третьи умерли и мумифицировались в квартире. Каждый экспонат представляет ценность для экспертов и является пособием для будущих докторов и анатомов.
– Коллекция мумифицированных тел – гордость музея танатологии, но за каждым из них стоит человеческая жизнь. Прежде чем умереть, высохнуть и стать пособием для танатологов, эти люди жили в Петербурге, вели одинокий образ жизни и не общались с родственниками, – рассказывает Евгений Степанович. – Их смерть прошла незаметно и для соседей по лестничной площадке.
Например, Семена Олеговича Г., 66-летнего петербуржца, обнаружили работники жилконторы, решившие поинтересоваться, почему пенсионер около пяти лет не платит за квартиру. Поскольку на телефонные звонки Семен Олегович не отвечал, они обратились за помощью в милицию. Когда дверь в квартиру вскрыли, милиционеры ахнули. За кухонным столом за чашкой чая сидела высохшая мумия хозяина квартиры. На стене висел отрывной календарь с датой смерти – 21 апреля 1983 года. В витрину музея Семен Олегович попал с любимой мебелью, календарем, самоваром и тем самым печеньем, с которым он собирался выпить чаю всего за несколько минут до смерти.
Его сосед по витрине – мумия 65-летнего петербуржца Андрея Кирилловича З., который умер при аналогичных обстоятельствах, с той лишь разницей, что его обнаружили через два года после смерти. Вес его высохшего тела составляет всего 7,5 килограмма.
– Один из ценнейших экспонатов – мумия ленинградки, погибшей в блокаду. Около двадцати лет она пролежала в собственной квартире, которую на тот момент уже заняли другие люди. Мумию обнаружили строители, которые делали капремонт в доме, – продолжает Евгений Степанович. – Как удалось выяснить милиции, женщина умерла в 1942 году. Вместе с ней в квартире проживала еще и сестра. Но у той, видимо, не было сил, чтобы похоронить родственницу. Она просто оттащила тело сестры в нишу, где оно и лежало до середины шестидесятых годов незамеченным. Блокадная мумия навсегда останется в музее как памятник преступлению фашистов против человечества.
Мумию 37-летней Зинаиды Валерьевны К., расположившуюся в музее под березой с удавкой на шее, сотрудники центра танатологии называют не иначе как Аленушкой. Такое прозвище она получила за схожесть с картиной Васнецова. Ее труп обнаружили в лесу Ленинградской области в 1971 году спустя несколько лет после смерти.
Как следует из материалов уголовного дела Аленушки, женщина основательно подготовилась к самоубийству. Надела лучшее ситцевое платье, нашла удаленное от жилья место, упаковала документы в полиэтиленовый пакет, чтобы те не пострадали от дождя, накинула кожаный ремень на тонкую шею и повесилась. Ее тело нашли спустя лишь несколько лет после самоубийства.
– Мумификация – это один из самых распространенных видов естественной консервации трупов. Она является следствием полного высыхания трупа, при этом потеря веса доходит до 75 процентов, – рассказывает Евгений Мишин. – Выставленные в витринах экспонаты – наглядное пособие для экспертов, как при хорошей вентиляции помещения и постоянном притоке свежего воздуха всего за 2-3 месяца мертвое тело превращается в мумию.
Голова молодой женщины, найденная совсем недавно в одном из болот Ленинградской области, – жемчужина коллекции. По словам экспертов, женщина была убита еще до войны, но благодаря болоту с ясно выраженной кислой реакцией ее останки прекрасно сохранились до наших дней. Сквозь кожу просвечивают капиллярные узоры, виден рисунок кожи и радужная оболочка глаз! Длинные пепельные волосы по-прежнему блестят и говорят об отменном здоровье, которым обладала их хозяйка. Подобный тип консервации тел встречается очень редко и называется торфяным дублением.
– Известны случаи, когда в болотах находили тела людей железного века. Но по внешним признакам можно было сказать, что они умерли не более двух часов назад, – рассказывает профессор. – Даже остатки пищи внутри желудка и кишечника сохранились в том виде, какими были две тысячи лет назад.
Долой оружие!
О криминальных делах, в раскрытии которых некогда помогли сотрудники центра танатологии, Евгений Степанович предпочитает не рассказывать – во-первых, как врач не имеет права разглашать врачебную тайну, а во-вторых, многие из них еще находятся в судопроизводстве и окончательный вердикт по ним пока не вынесен.
Он и сотрудники его центра принимали участие в раскрытии всех громких убийств, которые были в Петербурге.
– Надо сказать, что по сравнению с прошлым и позапрошлым веком орудия убийства практически не изменились. Убивают всем, что попадается под руку: утюгами, автозапчастями, морожеными курицами и ремнями. Классическое оружие – ножи, ружья и пистолеты как орудия убийства практически не применяются, – говорит Евгений Степанович. – Одно из последних поступлений в музей – детский пистолет, переделанный в стилет и топор, которым самоубийца нанес себе более семидесяти ударов по голове.
Этот топор представлен в коллекции вместе с черепом самоубийцы, испещренным вмятинами и надсечками.
Несколько лет назад его обладатель решил расстаться с жизнью в исследовательских целях. После прочтения романа Достоевского “Преступление и наказание” он задумался: действительно ли старухе-процентщице хватило пары ударов по голове, чтобы умереть. Недолго думая, петербуржец взял топор, уселся в кресло и стал наносить удары острой частью топора по голове, пока на семьдесят втором ударе не умер.
Коллекцию кусков кожи с татуировками – розочками и сердечками – передал в музей житель Германии, один из обвинителей по Нюрнбергскому процессу. Это вещественное доказательство помогло воздать по заслугам охранникам концлагеря в Бухенвальде, которые снимали кожу с людей, у которых на теле имелись занятные цветные татуировки. Куски кожи с рисунками они переправляли на кожную фабрику, которая производила для женщин фашистской Германии модные сумки из человеческой кожи, перчатки и обувь. Писком моды считались кожаные ежедневники и кошельки, увенчанные татуировкой в виде обнаженной женщины.
К сожалению, уникальная коллекция татуировок и другие не менее ценные экспонаты музея находятся на грани уничтожения. Всему виной – моли и кожееды, которые навсегда прописались в музее. Например, у пенсионера, умершего во время чаепития, моль съела часть ног.
Фото: Татьяна Ромашенкова
