Ювелир Андрей Ананов: “Мейерхольдом бы я не стал!”

Андрей Ананов
Основатель бренда “Ананов” вспоминает о своей актёрской и режиссёрской карьере в театрах бывшего СССР.

Для многих людей имя Андрея Ананова ассоциируется с бриллиантовой россыпью и орденом Карла Фаберже на шее. Но мало кому известно, что прославленный на весь мир ювелир отдал двадцать лет жизни театру. Далеко позади для него остались работы в десятках театров бывшего СССР, порядка тридцати режиссерских работ в стране и за рубежом. На сегодняшний день, Ананов является золотой визитной карточкой России, а его работы украшают коллекции венценосных особ мира.

Ювелирное искусство помогло мне создать свою собственную иллюзию смысла существования. Каждый человек, рано или поздно, задумывается над этим сакраментальным вопросом: «Для чего я живу…?» Я тоже над этим думал. Думал и не находил ответа, до тех пор, пока не научился делать тонкие и образные ювелирные произведения. И я себе сказал: моя жизнь будет настолько длинна, насколько длинна будет жизнь изделия, на которое я поставил клеймо с фамилией «Ананов».

Физики и лирики

– Если честно, я поступил в ЛГУ, да еще на физический факультет, по одной причине: больше чем физика мне нравилось говорить, что я – студент-физик… Это было время, когда Гагарин слетал в космос и вся страна бредила физикой, космосом и слово «физика» красиво и модно звучало. А я был тщеславным, и всю жизнь стремился делать то, что другие не умеют.

Первый курс моего физического факультета проходил в странной студенческой жизни: я занимался автоспортом, выиграл приз первокурсника по лыжным гонкам, стал чемпионом спортивного общества «Буревестник» по настольному теннису, играл в преферанс в лектории исторического факультета во время лекций по высшей математике…

До сих пор мне стыдно перед замечательным математиком, покойным уже конечно профессором Широковым. Он читал чудные лекции, а я – дурак, сидел на самом верху лектория истфака – играл в карты. В итоге, стал чемпионом университета по преферансу, а девочкам рассказывал какой я физик – они балдели и ахали. Так проходила студенческая жизнь.

И вот дальше судьба. Летом после окончания первого курса ко мне подошел на улице дядя… тогда он был для меня дядей, хотя ему было лет тридцать, и спросил:

– Молодой человек, вы – артист?

– Нет, студент – физик…

– А то я сейчас снимаю свой первый фильм….

Он назывался «Рыцарь мечты». Сценарий этого фильма был создан по произведениям Грина. Это была такая романтика: юноша, парусник, «кольт» образца 1814 года, белая рубашка «апаш», замшевые джинсы.

– Я хочу вас снять в кино. Не уверен, что вы пройдете пробы, но попробовать хочу.

Мы ищем таланты

– Естественно я приперся на кинопробы, где быстро стало понятно, что я ни ухом ни рылом театрального искусства не нюхал, но способности были. Короче, несколько месяцев я терся в атмосфере «Ленфильма». Мне было интересно: актерский буфет, повсюду актерские разговоры, звезды пили коньячок… А я уже стал фигурой: пробуюсь на главную роль. Вот так шло лето, я подружился с настоящими артистами, а дальше была очень смешная история… Надо сказать, в фильм я попал дублером главного героя. Но уже заболел богемной жизнью, творческим буфетом, портвейном, девочками, которые снова штабелями падали.

И вот наступил август. В это время в Москве, в парке Баумана, ежегодно открывалась «актерская биржа». Там собирались артисты, желающие устроиться в периферийные театры. Туда же приезжали главные режиссеры, и вот артисты ходили по аллейкам, делали умные лица, показывали себя с наиболее выгодных сторон. Примерно то же самое делали и режиссеры.

Мои новые друзья – три артиста – решили устроиться в какой-нибудь театр. Все они были с соответствующим образованием. Я позвонил своему московскому родственнику – у него уже в те годы был «Мерседес». На этом самом «Мерседесе» он привез нас на биржу. На нас смотрели как на инопланетян!

К сожалению моих друзей не очень рвали на части, а вот меня приглашали постоянно: я был молодой, в чистом виде герой-любовник (внешне, имею в виду) и уже чуть-чуть нахватавшийся театральных словечек в творческом буфете «Ленфильма». Сначала я всем говорил, что я не артист, а здесь за компанию…. Потом стал играть всякие этюды на тему: «у меня так много предложений, я должен подумать… Вы вначале возьмите моего приятеля, вот если вы его возьмете – и я с ним». Таким образом всех своих друзей я «распродал» в разные театры… Все получили аванс, дня три мы гуляли на эти авансы…

Наконец наступил момент, когда на «торги» выставили меня. Я говорю: «продано». И деньги пропиты.

И пошел на первую в своей жизни крупную авантюру. Подошел к режиссеру и сказал: «Ну хорошо, если вы мне дадите крупный аванс, я к вам пойду работать». Мне дали двести рублей и я подписал договор с Ленинабадом, с Республиканским русским драматическим театром. А режиссеру наврал, что закончил студию БДТ у Георгия Александровича Товстоногова.

Андрей АнановПроводы белых ночей

– Так началась моя театральная карьера. Пропив мой аванс, мы вернулись в Петербург. Мама в то время была в Голландии, на крупном конгрессе, дома один папа. Короче говоря, я ему рассказал, что решил стать артистом. Он увлекся этой идеей, вспомнил, что моя тетушка была артисткой балета, что он сам учился три года в балетной школе. Расщедрившись, папа сшил мне пальто с котиковым воротником, купил шляпу, шарф, перчатки, и кожаный желтый чемодан…

Я выглядел просто как Мамонт Дальский! Потом была отвальная, перед отъездом, пришли мои друзья-артисты. Папа, как ни странно, добровольно купил водки (сам он не пил никогда), но нам, конечно же оказалось мало.

Помню, вышли мы с приятелем в другую комнату, и там на окне обнаружили банку, в которой плавала ящерица: это мой младший брат на даче поймал ящерицу и законсервировал ее. Мы стоим и размышляем: если ящерица не испортилась до сих пор, значит это спирт (откуда на даче взяться формалину), а раз это спирт, то его можно выпить. Вытащили мы ящерицу за хвост… и спирта не стало. Ящерица стала плавать в обычной воде из-под крана.

Жизнь с нуля

– Еще до моего появления в театре поползли слухи, что приезжает какой-то известный киноартист, герой-любовник из Ленинграда. Мне сняли лучший номер в гостинице, и несколько дней я в нем балдел и ждал начала сезона, представления труппе. Труппе меня представили, женщины зааплодировали, мужчины надулись, и буквально сразу состоялось распределение ролей на ближайшие спектакли. Я получил ввод на главную роль в пьесе Вампилова «Прощание в июне».

И вот тут-то мой позор и состоялся. На первой же репетиции выяснилось, что у меня нулевое понятие о системе Станиславского. Я был с позором снят с роли и отправлен в массовку. Однако, в конце сезона я все-таки сыграл в пьесе Вампилова, и вполне прилично, даже по оценке критики.

Отработав год в театре, я решил оставить свой позор в Ленинабаде и переехал в Ташкент. Некоторое время работал в ТЮЗе, играл какие-то хорошие роли, соответствующие своим хорошим внешним данным, а потом все же вернулся в Петербург.

Андрей Ананов. Изделие

Режиссерские будни

В Питере я уже не собирался поступать на актерский: зачем артисту учиться!? Но выяснилось случайно, что в театральном институте продолжается набор. Я поступил на режиссерский курс Гриншпуна. Был я немного старше остальных, но уже с опытом работы в театре. Так началась моя режиссерская карьера. Потом были годы работы в театрах Ижевска, Волгограда, несколько лет работал у Монастырского в Куйбышеве – ставил разные спектакли и очень любил эту работу.

Потом был Петербург: театр Комиссаржевской, театр на Литейном. Моей «больной» темой в те годы была трагедия революции, выбросившая дикой волной за борт жизни лучших людей России. Так я написал инсценировку по роману Алексея Толстого «Эмигранты», пьесу «Бег» Михаила Булгакова поставил во Франции в 1975-м. Потом были «Дни Турбиных».

Но помимо этого приходилось делать то, что написано в репертуарном плане театра – у любого штатного советского режиссера была обязательная норма – три спектакля в год. Я умудрялся ставить четыре, а то и пять, потому что так можно было заработать хоть какие-то деньги… Помимо этого играл и всякие актерские роли – в кино, на телевидении, изображал из себя Деда Мороза каждый год – это была прекрасная халтура для артиста.

Знак свыше

– Жил бы я так и дальше, но судьба снова подмигнула. Когда я работал в театре на Литейном, подружился с артистом, Юрой Башковым. Однажды утром он позвонил мне и дрожащим с похмелья голосом попросил найти на бутылку… Водку я купил – и к нему. Там-то и выяснилось, что мой приятель не только артист, но и ювелир.

Андрей Ананов. Изделие

Мне это понравилось, и я увлекся. Руки у меня были неплохие: я ведь вечернюю школу заканчивал – был токарем, слесарем… проблем – вбить гвоздь или починить утюг у меня никогда не было. К тому же, в конце восьмидесятых, в театре был застой: шли пьесы, в основном, о борьбе хорошего с очень хорошим. Но я уже имел побочные заработки на ювелирном поприще и мог не зависеть от нищенской театральной зарплаты. Хотя, никогда в жизни я не работал за деньги.

Таким образом до восьмидесятого года я совмещал две профессии. Уходил я уже из Комиссаржевки. Театр ведь измен не прощает: он забирает всего человека или выплевывает.

фото из архива Андрея Ананова

 

Оцените статью
( 2 оценки, среднее 5 из 5 )
Люди России